Пепел победы - Страница 100

100

Едва дверь за адвокатом затворилась, как Лафолле тихонько засмеялся. Хонор повернулась к нему, подняв бровь.

— Мне подумалось, что это здорово — заполучить в одном лице не только главного юридического поверенного, но еще и предсказателя.

— Предсказателя?

— Конечно, миледи. Он уже утвердил себя в этом качестве.

— Возможно, я пожалею, что спросила, но все же: что такого успел предсказать мистер Максвелл?

— Ну… тот факт, что ему придется привыкнуть к вашим обещаниям вести себя благоразумно.

— Вы на что намекаете: хотите сказать, будто я говорила это неискренне?

— Что вы, миледи! Ваши обещания искренни настолько, насколько это вообще возможно… в том момент, когда вы их произносите.

Хонор одарила его убийственным взглядом, но телохранитель выдержал его с невинным выражением лица, в то время как МакГиннес у нее за спиной почти преуспел в своих попытках совладать со смехом.

— Все в порядке, миледи, — тоном утешителя сказал гвардеец. — Мы ведь знаем, вы и правда стараетесь.

Глава 21

Гражданин капитан Оливер Диамато нажал кнопку, чтобы отрегулировать свое командирское кресло на капитанском мостике только что принятого им линейного крейсера Народного флота «Уильям Шерман». Спинка зафиксировалась под нужным ему, а точнее, его ноющей после очередного сеанса терапии спине, и он медленно повернулся, обозревая свои новые владения.

Порой он даже сожалел о том, что его повысили до капитанского ранга и доверили ему эту новехонькую, сверкающую игрушку. Правда, желания отдать ее обратно не возникало, хотя на флотах, даже революционных, с пониманием относились к офицерам, трезво оценивавшим свои возможности и не претендовавшим на самостоятельные командные должности. Вздумай он отказаться, это не навлекло бы на него никаких неприятностей, но и о дальнейшем продвижении следовало бы забыть. Возможно, из этого правила и бывали исключения, но Диамато о них не слышал.

Кроме того, он понимал, что «Шерман» представляет собой знак поощрения и доверия со стороны флота в целом и гражданки Секретаря МакКвин в частности, и, если быть честным перед собой, считал такое доверие заслуженным. Другое дело, что, вспоминая своего последнего капитана, Диамато отчетливо сознавал: чтобы стать таким командиром, каким была гражданка Холл, ему придется пройти еще очень долгий путь.

Стоит отметить, что он имел весьма неплохую для Народного флота техническую подготовку, а как тактик был одарен от природы. Правда, уровня капитана Холл Оливер в этом отношении еще не достиг, ей и самой на оттачивание природных талантов потребовались десятилетия, зато она показала ему, как надо учиться. Диамато недоставало ее руководства, однако гражданка капитан наставила его на верный путь, позволявший надеяться, что со временем он сможет сравняться с ней в тактическом мастерстве. Хотя достичь ее уровня по части умения сплотить людей, превратив команду в тонко отточенное, смертоносное оружие, ему будет гораздо труднее. Хотя бы потому, что он, как и многие офицеры, выдвинувшиеся при новом режиме, продвигался вверх слишком быстро. У него не было времени набраться опыта, какой имелся у Джоанны Холл… а ей не хватило времени, чтобы этот опыт передать. Хотя, Бог свидетель, она старалась изо всех сил!

Однако, будучи действительно честным перед самим собой, Диамато признавался, что ему всегда будет недоставать… чего-то особенного. Возможно, он многому научится и станет неплохим командиром, но главного умения своей наставницы ему не обрести никогда. Гражданка капитан Холл, несмотря на приверженность старорежимным традициям и плохо скрываемое пренебрежение к новым порядкам, умела дотянуться до каждого из подчиненных и воодушевить их идти за собой хоть в огонь.

Подумав о том, что отнюдь не все старорежимные представления и понятия так уж безнадежно устарели, Диамато едва не оглянулся на человека, стоявшего рядом с командирским креслом. Гражданину комиссару Родесу не следовало знать, сколь опасные, контрреволюционные мысли посещают порой голову капитана. Но, с другой стороны, атмосфера на борту «Шермана» во многом зависела от комиссара, а Родес вполне мог стать по отношению к Диамато таким же боевым товарищем, каким был комиссар Аддисон по отношению к капитану Холл. Проблема заключалась в том, что Родес ни намеком не проявлял желания выйти за предписываемые инструкциями рамки, а у самого Диамато на то, чтобы сделать первый шаг к сближению, не хватало решимости. Это и было одной из важнейших причин, не позволявших гражданину капитану радоваться новому назначению и новому кораблю. Ибо командование линейным крейсером Народного флота было не самым подходящим занятием для человека, чья вера в Революцию, или по крайней мере в ее вождей, за прошедшие со времени операции «Икар» полтора года сильно пошатнулась.

Правда, даже размышлять об этом Оливер позволял себе нечасто, но сомнения пустили корни глубоко в душе, и избавиться от них он, как ни старался, не мог.

Разумеется, ничто из случившегося не могло подорвать его преданность идеалам и принципам, официально провозглашенным Республикой, или его личную преданность гражданину Председателю Пьеру. Однако он знал теперь, что государство, которому он служит, строится на взаимной вражде и подозрительности, борьбе за власть и обмане. И что эта борьба за власть стоила народу рек пролитой крови.

Закрыв глаза, он поежился, вспоминая страшный финал нападения на Ханкок. Гражданка адмирал Келлет погибла в самом начале операции, а принявший командование после нее гражданин контр-адмирал Портер оказался полнейшим профаном и, хуже того, отъявленным трусом. Зато он был в высшей степени благонадежен и имел высокопоставленных покровителей. Поговаривали (разумеется, то были только слухи, но слухи упорные), будто облажавшемуся по всем статьям Портеру покровительствует сам Сен-Жюст.

100