Пепел победы - Страница 162

162

— Это Белая Гавань, — скрежещущим голосом выговорил Димитрий. — Это должен быть Восьмой флот, не исключено, что с Третьим в придачу, судя по предварительным подсчетам. Из чего следует, гражданка комиссар, что нам хана.

На лице Коннорс промелькнуло неодобрительное выражение, но тут же исчезло, да и объектом ее неодобрения был не Димитрий. Пораженческих настроений гражданка комиссар не одобряла, но адекватно оценивала ситуацию и знала, что адмирал прав. Пикет системы был сокращен до двадцати двух кораблей стены. Такие силы даже при поддержке орбитальных фортов и всех нововведений Тейсмана по размещению мин и ракетных платформ едва ли могли остановить семь или восемь десятков мантикорских супердредноутов. К тому же, напомнила она себе, предварительные оценки, сделанные на таком расстоянии, чаще бывают преуменьшенными, чем преувеличенными, даже если противник не прибегает к маскировке, чтобы скрыть часть своих сил. С другой стороны…

— Но дать им бой мы можем, гражданин адмирал, — решительно сказала она.

— Да, мэм, можем. И дадим. Другое дело, что мне очень хотелось бы понять, зачем они произвели переход так далеко от звезды и почему продвигаются так медленно? Конечно, я не против, когда противник дает мне возможность собрать все свои силы и подготовиться к встрече, но мне интересно, с чего ему взбрело в голову оказать такую любезность.

— Меня терзает тот же вопрос, — пробормотала Коннорс.

Оба одновременно повернулись к огромной голографической схеме системы Барнетта.

Ярко-красные точки вражеских кораблей находились в 26,3 световой минуты от Энки и направлялись к планете с неспешной скоростью в шесть тысяч километров в секунду с ускорением всего в триста g. Предварительные расчеты их прибытия и выхода на дистанцию поражения уже были выведены на дисплей, чтобы помочь Димитрию выбрать единственное из возможных решений.

Отправка мобильных сил навстречу неумолимо приближающемуся чудовищному молоту в число этих решений не входила. Конечно, при определенном везении он мог нанести стремительный удар и причинить противнику некоторый ущерб — ценой гибели всего пикета и последующего неизбежного уничтожения врагом всех планетарных сил и орбитальных фортов. Но не собирался. И не собирался переводить понапрасну дистанционные мины: разумнее будет подождать и скоординировать минную атаку с ракетной, которую смогут произвести его корабли. Таким образом, набор возможных действий с его стороны очень ограничен и во многом определялся тем, что предпримут мантикорцы.

По его расчетам, при сохранении нынешнего ускорения манти после скоротечного боя с оборонительными сооружениями Энки свалятся ему на голову менее чем через пять часов. Правда, в теории существовала возможность, что они промчатся мимо на скорости более пятидесяти трех тысяч километров в секунду, но он считал это маловероятным. Манти, похоже, не торопились. В противном случае они совершили бы переход на самой гипергранице и приближались бы с более высоким ускорением. Кроме того, обстрел на лету не давал им, при столь явном превосходстве в силах, никаких преимуществ: им пришлось бы разворачиваться и возвращаться, чтобы занять оставшиеся после залпа развалины. Нет, скорее всего они планировали неспешное, традиционное пересечение с орбитой планеты, из чего следовало, что при нынешнем смехотворно низком ускорении пехотный десант на Энки будет высажен ими через шесть с половиной часов… и к этому времени от кораблей пикета останутся лишь дрейфующие в пространстве обломки.

«Правда, — мрачно подумал он, — среди этих обломков будут и мантикорские». На большее он надеяться не мог, но если удастся хоть немного сбить спесь с этих неторопливых самонадеянных ублюдков перед тем, как участники операции «Багратион» ударят по Грендельсбейну и погонят манти прочь, его долг будет исполнен.

Бросив взгляд на другой дисплей, гражданин адмирал одобрительно хмыкнул: его разрозненные мобильные единицы спешно покидали зоны патрулирования и собирались в ударный кулак. Эскадрильи ЛАКов одна за другой зелеными огоньками рапортовали о боевой готовности. Эти самоуверенные негодяи дали ему время подготовить им достойную встречу — а ведь они еще не знают, какое угощение ожидает их в виде новых мин и платформ!

Хищно ощерившись, Димитрий вновь повернулся к главному монитору. Он терпеливо дожидался появления подробных идентификационных характеристик неприятельских кораблей.

* * *

— Милорд, первая информация.

На дисплее замерцали цифры, и адмирал Белой Гавани прервал разговор с начальником штаба капитаном леди Элисон Гранстон-Хенли.

— Вижу, Трев, — сказал граф.

Вместе с леди Элисон он подошел к коммандеру Тревору Хаггерстону, темноволосому, плотного телосложения операционисту Восьмого флота. Эревонский офицер отличался особым, грубоватым шармом, и граф подозревал, что у леди Гранстон-Хенли сложились с ним отношения более тесные, чем одобрял Устав, но вдаваться в подробности Хэмиш не собирался. Они были прекрасными офицерами, и их ценность для Восьмого флота явно перевешивала… всякие глупости.

Впрочем, спустя мгновение все посторонние мысли развеялись без следа: с разведывательных зондов начала поступать информация о силах противника.

Первые же цифры заставили Александера удивленно поджать губы: если только хевы не придумали какой-то немыслимый способ маскировки, кораблей стены в системе оказалось намного меньше, чем ожидалось. «Видимо, — подумал адмирал, мысленно снимая шляпу перед Первым космос-лордом, — игры Капарелли вокруг Грендельсбейна принесли свои плоды»

162